Дилеммы русской идентичности и «Россия и Европа» оказываются в центре дискуссии уже не впервые при переходе в новый век. Эта дискуссия важна отнюдь не только для самоопределения русских в целях и ценностях исторического бытия. В сегодняшнем меняющемся не в пользу Запада мире отношения и взаимопонимание Европы и России имеет ключевое значение не только для нашей общей Европы, но, в немалой степени, для будущего мировой политики.

На всем протяжении своей истории от превращения Московии в Российскую империю, а затем в ХХ веке в коммунистический СССР, этот феномен независимо от наличия реальных противоречий вызывал заинтересованную ревность особого характера, присущую лишь разошедшимся членам одной семьи.

Политическая и историко-философская дискуссия о “России и Европе” в России развивалась всегда в интерпретации духовного смысла мировой истории и культуры. Наверное неслучайно она продолжается уже не одно столетие, так и не решив дилемму, принадлежит ли Россия к «европейской цивилизации». Эту дилемму не обошли вниманием крупнейшие русские умы прошлого, славянофилы и западники, Достоевский и Белинский, Константин Леонтьев и евразийцы, разочарованные в западном марксизме и отношении Европы к русской трагедии. При  этом, надо отметить, несмотря на яркий след самой полемики, славянофилы и западники были вовсе не антитезами, но сторонами русского сознания, его богатыми гранями. Сегодняшний спор гораздо беднее философски, но куда воинственнее политически, ибо современная европейская лево-либеральная элита и ее адепты в России сводят любой исторический дискурс к мессианизму либертаристских ценностей конца ХХ – начала ХХI вв..

Отношение Европы к России изначально было отмечено скепсисом и недоверием ко всему отличному, что так свойственно евроцентрической мысли Старого света. Достаточно заглянуть в «Шесть книг» о «Республике» Жана Бодена, не делавшего разницы между мусульманской Османской Турцией и чуждой и далекой православной ойкуменой.

Сегодня нервическое отношение к дилемме «Россия и Европа» также не изжито в основном именно Западом. Об этом как раз свидетельствует предложенная мне тема об «идентичности России». Ведь Европа не обсуждает родство с мусульманским или пантеистическим Востоком? Похоже, Европа построила свой рай на земле, но так и не избавилась от скепсиса к русской истории, неуверенности перед громадностью, потенциальной самодостаточностью России, а главное, перед ее вечно самостоятельным поиском универсального смысла бытия.

– Но что есть Европа? Это ли романо-германская культура, где человек — воплощенный долг в борьбе добра и зла? Или это доктрина «прав человека», система, где презрительная и теплохладная сентенция Понтия Пилата «что есть истина?» стала девизом современной либертаристской философии?

Является ли Россия частью Европы? Да, конечно, но что есть Европа? Это ли великий поиск смысла бытия и воплощения христианских заповедей в истории? Или это нигилистическая пародия на Европу апостола Петра — диктат Совета Европы – этого 4го Интернационала? Европа – это не только латинская Европа, Европа – это и православный опыт поствизантийского пространства.  Вдумчивые исследователи на Западе никогда не считали Россию Азией — Впрочем что есть Азия? – Это ведь и ислам, и пантеистический Восток… Россия слишком велика и самодостаточна – поэтому она сама составляет своеобразную часть нашей общеевропейской цивилизации и постоянно демонстрирует самостоятельный поиск смысла истории. Поэтому и очевидно, что узко понимаемое сугубо либеральное западноевропейское измерение российскую идентичность не исчерпывает.

Когда же мы были более всего едины? – На мой взгляд, дважды: изначально до Просвещения и в ХХ веке – в период коммунизма. И это не парадокс.

Что является основой европейской цивилизации с идеей универсальных целей и ценности личного и всеобщего бытия? – Американская конституция? Декларация прав человека и гражданина? – Нет — христианское Откровение. Несмотря на многовековое соперничество великая романо-германская культура и русская православная культура  имеют общую духовную апостольско-христианскую основу. И в одну  цивилизацию нас объединяют не демократические клише, давно наполняющие конституции Африки и Индии, а Отче наш, и Нагорная проповедь.

Спор о первенстве в обладании христовой истины, великая схизма разделили Европу и Россию, но отнюдь не сделали их разными цивилизациями. Романо-германская и русская православная культура стали двумя опытами и дали каждая своеобразный ответ на главный вопрос христианской истории — преодоление искушения плоти хлебом и гордыни — властью.

В православии и русском мировосприятии сильнее всего была выражена эсхатологическая сторона христианства. По мнению добросовестного исследователя русского общества начала ХХ века Стивена Грэма,  Запад и Россия — это Марфа и Мария, добавим, к сожалению разделенные.

Бердяев в своих рассуждениях о России часто подчеркивал, что “русская идея” — не есть идея цветущей культуры и могущественного царства, русская идея есть эсхатологическая идея Царства Божия”. Наконец, Св. Серафим Саровский выразили идеал – «стяжание Духа Святого в себе».

Разделил нас вольтерьянский хохот. На пороге ХХ столетия, когда персонажи Золя уже вытесняли героев Шиллера и Э. Ростана,  православная Россия действительно уже имела немного общего с той западной цивилизацией, что опиралась на рационалистическую философию Декарта, идеи Французской революции и протестантскую этику в отношении к труду и богатству.

Анонсы. Новости 1 марта 2011