Почему до сих пор скрываются факты о Первой и Второй мировых войнах?
13 августа на ваши вопросы ответила доктор исторических наук, президент Фонда исторической перспективы (Москва), руководитель Европейского института демократии и сотрудничества (Париж) политолог Наталья Нарочницкая.
Наталья Алексеевна — специалист по США, Германии и общим тенденциям международных отношений, старший научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук, а с этого года — член Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России.
Представляем фрагменты онлайн-трансляции и стенограмму.
Ведущая — Анастасия ПЛЕШАКОВА.
Добрый день, сегодня у нас в гостях доктор исторических наук, политолог Наталья Нарочницкая. Наталья Алексеевна — Президент Фонда исторической перспективы (Москва), Руководитель Европейского института демократии и сотрудничества (Париж).
Фото: Дмитрий ПОЛУХИН
— Сегодняшняя наша беседа касается двух событий. Одно из которых мы недавно пережили — 1 августа исполнилось 95 лет с начала Первой мировой войны, а впереди у нас другая печальная трагическая дата – 1 сентября исполнится 70 лет с начала Второй мировой войны. И к вам вопросы, в первую очередь, не как к политологу, а как к историку. По-моему, Первую мировую войну как-то так общественность и пресса не очень вспоминала.
— И напрасно.
— И напрасно, да. Ну а Вторую мировую войну, я думаю, не обойдут вниманием, будут об этом говорить и вспоминать. Наверняка будут оспариваться причины начала войны. Какие из версий, на ваш взгляд, наиболее достоверные?
— Темы действительно очень актуальные и как раз мой фонд исторической перспективы во взаимодействии с комиссией только что созданной готовит сейчас сборник статей, написанных на новых архивных документов. И приложения к этому сборнику будут опубликованы, тоже данные нам специально для этой публикации документы из архива внешней политики СССР – это министерство иностранных дел — и даже кое-что из архива внешней разведки. Дело в том, что не то чтобы причины войны оспариваются, а в течение последних десяти лет, мне кажется, этого не замечать может только совсем уже маленький ребенок, изменяется трактовка самого смысла войны, которая для нас, конечно, является Великой Отечественной. Потому что споры о том, плохим или хорошим было государство, когда внешний враг напал, топчет твою землю, хочет превратить тебя в раба, отнять твою землю, поселить там своих колонистов, неуместен. Потому что беда случилось тогда не с государством, политическим институтом, а с Отечеством. И поэтому вопрос стоял – будет у нас собственная история, которую мы можем выбирать, ошибаясь, впадая в заблуждение, экспериментируя, или, наоборот, достигая чего-то. Это вопрос – быть или не быть – был тогда.
Поэтому я считаю, что любой народ на своей земле против чужеземцев сражается только за Отечество, какие бы символы ни были на знаменах. А они всегда те, какие в это время в государстве символы. Поэтому неверно говорить, что мы сражались за коммунизм, например, хотя, наверное, это окрашивало у многих свое отношение. Потому что моя мама, партизанка ВОВ, 21-летняя учительница, красавица, оказавшись на оккупированной территории, вот в первые же два месяца (это Смоленская область), воевал за то же отечество, за которое воевал мой дед, ее отец, полный Георгиевский кавалер, прапорщик русской армии, в Первую мировую войну.
— Без всякого идеологического подтекста?
В архиве. Интервью. Популярное 26 сентября 2009